Мало кто в России не знаком с творчеством талантливого актёра, песенника и поэта Владимира Высоцкого. Его произведения прочно вошли в нашу культуру и любимы миллионами. Артиста не стало 40 лет назад, однако и при жизни, и после его смерти не угасают рассуждения о том, был ли Высоцкий «антисоветчиком», хотел ли он покинуть Родину и почему, несмотря на многочисленные приглашения с Запада, так и не уехал.
С другой стороны, сегодня мы можем сказать прямо: одной фразы в легендарном интервью Высоцкого хватило, чтобы в США замолчали.
Автор:
Ганга Александра
Патриот или…?
Многие знакомые артиста и специалисты, анализирующие его жизненный путь и творчество, отмечали, что отношения Владимира Семёновича Высоцкого с властями СССР не были простыми. Актёр всегда смело восхвалял идеалы свободы, критиковал трудности с выездом за рубеж, низкие зарплаты.
В свою очередь, власти платили ему тем, что не принимали в творческие союзы, издатели не печатали его стихи, не выпускали книги и пластинки, да и КГБ глаз не спускал. Впрочем, это не мешало Высоцкому и при жизни быть популярнейшим артистом и пользоваться многими благами.
Дело в том, что артист был принят высшими чиновниками – поклонниками его творчества, включая Юрия Андропова. И, в отличие от миллионов других советских людей, мог выезжать из страны и беспрепятственно ездил на собственном «Мерседесе» по Москве.
Так «врагом народа» он был или «другом»? Ответ прост – Высоцкий был собой: человеком с собственными взглядами, убеждениями и бесконечной, нескрываемой любовью к Родине.
«Уезжал много раз, но всегда возвращался»
Сам Владимир Семёнович никогда не считал себя «антисоветчиком» и не хотел, чтобы ему приписывали «чужое мировоззрение». Достаточно вспомнить поездку Высоцкого в США. В 1976 году вместе с супругой Мариной Влади артист после отпуска в Лос-Анджелесе посетил Нью-Йорк. Там он дал ныне знаменитое интервью американскому журналисту Дэну Разеру. Американец поинтересовался, почему Высоцкий не переедет в США, где его так любят. На что Владимир Семёнович прямо сказал, что Родину свою не бросит.
Он мог позволить себе критику власти, но это было по-своему, «по-домашнему». Ему было не всё равно, Высоцкий хотел для своей страны лучшего, при этом не считая, что «у соседа трава зеленее», и не ища поддержки или другой жизни на Западе.
Во время визитов за границу Высоцкий также не раз заявлял: «Я не диссидент, я – актёр».
«Мне претит роль мученика»
В своей работе, посвящённой легендарному артисту, кандидат философских наук, доцент и публицист Рустем Вахитов писал, что Высоцкий всегда старался отмежевать себя от диссидентов. По его словам, людей, высмеивающих власть и начальников, в СССР было немало, кто ж не травил анекдоты о Брежневе на кухне в кругу друзей? Но это далеко не деятельность против своей страны.
Сам Высоцкий отмечал, что любит Родину и народ. Ему нравилось быть артистом и отражать в своём творчестве русскую душу, такую загадочную для западной идеологии. Не уставал он об этом повторять и советским властям. В открытом письме секретарю ЦК КПСС Петру Николаевичу Демичеву в 1973 году Высоцкий писал:
Мне претит роль «мученика», этакого «гонимого поэта», которую мне навязывают… Я хочу поставить свой талант на службу пропаганде идей нашего общества… Я хочу только одного – быть поэтом и артистом для народа, который я люблю, для людей, чью боль и радость я, кажется, в состоянии выразить.
И по праву Владимир Семёнович считался и считается одним из самых народных артистов. Почитатели его таланта были и в высоких кабинетах, и среди интеллигенции, и среди простых работяг.
Его творчество было понятно всем.
Рыцарство
В книге «Жизнь Высоцкого» журналиста Николая Андреева приводятся воспоминания друзей артиста, которые рассказывали о его переживаниях за страну, о том как, например, после гастролей в Тольятти он высказывал мнение, что завод построили не в том месте, что деревья гибнут и реки.
Актёр Ролан Быков отмечал:
Инакомыслящим Володю не назовёшь. Он мыслил так, как подобает. Его творчество сугубо нравственно, сугубо гуманно, оно сугубо рыцарское. И это – в наш век глобальной безнравственности, антигуманности, антирыцарства – не оторвано от жизни, а наоборот… Володя народен, народен, народен!
Приводит Андреев и такой случай:
Ехал как-то Владимир Семёнович на машине за самосвалом, который вёз раствор. При этом раствор струйкой лился на дорогу. Высоцкий грузовичок обогнал, остановил, а водителя отчитал, мол, что у тебя добро народное пропадает.
«Водила отмахнулся: «Да пошёл ты куда подальше. Мне до фонаря!» Высоцкий несколько дней не мог успокоиться, изливал возмущение всем и каждому: «Ну почему так?! Почему всем всё равно? И что хорошего у нас может быть при таком отношении?» – вспоминает автор.
Какой же «враг народа» стал бы так волноваться? Высоцкий всегда оставался патриотом, не стеснялся критиковать власть «по делу» и не позволял западной пропаганде сделать из себя пешку в холодной войне, которой бы он непременно стал, превратись в дессидента, уехавшего на Запад.
«И снизу лёд и сверху – маюсь между»
Весной 1980 года Высоцкий отправился в Венецию к Марине Влади, которая была в Италии на съёмках. Тогда артист посвятил ей строки:
И снизу лёд и сверху – маюсь между,
Пробить ли верх иль пробуравить низ?
Конечно – всплыть и не терять надежду,
А там – за дело в ожиданье виз…
Стихотворение оказалось одним из последних, написанных поэтом. В ночь на 25 июля 1980 года Владимира Семёновича Высоцкого не стало. Примечательно, что широкого освещения печальное известие не получило – в Москве была в разгаре летняя Олимпиада.
Сообщили о кончине народного гения только «Вечерняя Москва» и «Советская культура». Однако о трагедии в кратчайшие сроки узнали все – люди делились печальными новостями с друзьями, коллегами, соседями.
В результате в день прощания – 28 июля – у театра на Таганке, по официальным данным, собрались более 100 тыс. человек. Траурная процессия растянулась на 9 километров.
К Таганке стянули всех свободных от Олимпиады милиционеров, однако в них не оказалось надобности: люди были полны скорби и переживали смерть артиста, как потерю близкого.
Позднее в статье канадской газеты, посвящённой смерти Высоцкого, приводилась фраза одного из участников церемонии прощания: «Это не политическая демонстрация. Мы просто любили его».