Автор НИКОГДА не интересовался сплетнями о «звёздах». Или о так называемых звёздах, поскольку сплошь и рядом люди, которых так называли и называют, не стоили этого определения, а те талант которых в определённой сфере — преимущественно музыке, пении или кинематографе, был несомненен, компенсировали это отвратительным характером, мерзкими поступками и растоптанными судьбами тех, кому не повезло встретиться с ними на жизненном пути.
Творцы, особенно яркие, увлечённые и работоспособные, как правило, мало считаются с окружающими, включая самых близких и родных людей, и их желаниями. Они их даже вовсе не обязательно презирают и мучают специально, просто не обращают на них внимания, используя мимоходом и без особой благодарности. Причём записных моралистов и борцов за совершенствование человечества, типа Толстого, Чехова, Мартина Лютера Кинга или Сахарова это касается в той же мере, что суетных и земных Чаплина или Элвиса Престли.
Автор НИКОГДА не интересовался сплетнями о том, кто из «звёзд» с кем спит, живёт или не живёт и как именно живёт, кто у них родители или дети, кто кому в этом мире покровительствует и кого ненавидит или ревнует, у кого какие отношения с поклонниками и с окружающим миром в целом. Все мы люди, все мы человеки. Все несовершенны и грешны.
Некоторые из известнейших людей, ставших символами всего доброго и хорошего в жизни были до такой степени мерзотными, что после того, как узнаёшь про них побольше, ничего из того, что они написали и создали, ни читать, ни смотреть, ни слушать невозможно.
Ничем эти произведения от этого хуже не стали, но такое ощущение, что тебе предложили благородное вино, налив его в стакан, слепленный на скорую руку на твоих глазах из свиного навоза — и это самое мягкое, что автор может о тех, кого имеет в виду, сказать. Есть у него в запасе сравнения и куда худшие, да излишний натурализм здесь, пожалуй, не к месту. Хватит и такого определения.
Автор НИКОГДА не отличался религиозным фанатизмом, политическим ханжеством или сектантством, ни в коей мере не претендуя на собственную чистоту помыслов и дел, не стараясь выглядеть или быть в глазах окружающих паинькой и чистоплюем, и не видя в этом ничего плохого. Какой есть, такой есть. Как жил, так жил. Что сделал в жизни хорошего окружающим, то сделал, особо ничего от них взамен не ожидая, и если в его случае бывала верна пословица: «не делай добра — не получишь зла», так значит сам был дурак, никто и ничто в этом не был виноват.
Верность простому принцип: «Делай, что должен и будь, что будет», мешает строить карьеру и зарабатывать по-настоящему большие деньги, но себя всё равно не изменишь, старайся не старайся. Не стоит и пытаться, всё равно не получится. Как не стоит пытаться подладиться к окружающим и их мнениям. Глупость толпы — вещь известная, тем более, что она анонимна. Толпа кого угодно затопчет, а лично и персонально все в ней потом ни при чём.
Автор НИКОГДА не осуждал чохом или в розницу людей за их слабость или глупость, приверженность не тем идеалам или, как это принято нынче у патриотической общественности, за то, что они поставили свои личные эгоистические интересы выше национальных и дружно ломанули из страны куда подальше, когда даже не запахло жареным, а просто им показалось, что может запахнуть в перспективе. Не стоит оно того, требовать изъятия из продажи книг этих людей, запрещать их концерты или выступления, либо пинать на каждом углу — в прессе, на радио и телевидении или в интернете, всё равно.
Да, некоторые из них жлобы. Да, некоторые круглые идиоты. Да, многие — непорядочные выжиги, заботящиеся только о своём кармане, своей заднице и своих удобствах, даже если они апеллируют к самым высоким чувствам и кичатся своим благородством. Но гоняя их, невольно становишься с ними в один ряд и сам превращаешься в такого же полного козла. Проще отметить для личного пользования и больше не читать, не слушать, не ходить и не смотреть. Хотя и жалко: нравились. Значит опять-таки, сам дурак.
Пока понятно? Ну, более или менее да. Непонятно, правда, с чего это вдруг автору вздумалось разоряться на темы, более чем абстрактные для читателя. А просто попался ему на глаза текст, написанный известной и даже знаменитой в прошлом певицей, по поводу жизни которой до сих пор средства массовой информации исходят сплетнями, благо живёт она легко и свободно, предоставляя для них окружающим массу поводов. И, наверное, имеет на то полное право. Кого послать подальше, с кем и где именно жить, от кого и каким способом рожать, сколько и как зарабатывать…
Не суть. На ней за всю её жизнь по всем этим поводам столько ханжей и дебилоидов отоспалось, что к ним присоединяться ни под каким видом не хотелось и не хочется. Благо, чем выше и крепче дерево, тем больше собак на него пописать норовит — закон природы. Тем более, что идут они с автором по жизни абсолютно параллельными курсами, живут в разных мирах, ни в чём не пересекаются и явно никогда не пересекутся — негде, да и незачем.
Соответственно, обращать особого внимания на то, что она по какому угодно поводу и насчёт кого и чего угодно сказала или написала, ему совершенно нечего.
Мало ли, что человек может ляпнуть, особенно в почтенных годах. Значит такие у неё убеждения, которые с возрастом имеют обыкновение окаменевать у какого угодно человека, тем более у тех, кто привык ко всеобщему вниманию и либо восхищённому следованию его мнению, либо полному отторжению и всяческому поношению, на которые — и на то, и на другое, ему глубоко и искренне плевать.
Но уж коли ляпает она это на публику, напоказ, как дама, о которой речь, всё всегда в своей жизни и делала, и сильно оттопталась на вещах, в которых ни черта не понимала, не понимает и явно никогда не поймёт, хоть кол на её говорливой голове теши, раз в жизни приходится на эти слова реагировать. Очень уж за живое задела. Хотя покойная мама, которая вообще старалась держаться десятой дороги от какой угодно светской публики, тем более эстрадной, наверняка бы за это строго осудила.
На собственное горе автора попались ему на глаза свежие сентенции её о почившем недавно в глубокой старости Горбачёве, полные истинной скорби и вполне понятных для многолетнего с ним знакомства чувств, благо принадлежит она именно к той категории людей, которая изрядно выиграла и от того, что он в своей жизни сделал, и ещё более от того, что он НЕ СДЕЛАЛ, хотя обязан был по статусу и положению делать.
Ну, своя рубашка всегда ближе к телу, а когда человеку от чего-то становится очень хорошо и он весь в шоколаде, чего ради ему думать о тех, кому от того же самого плохо. Сытый голодного нигде и никогда не разумеет и разуметь вовсе не обязан. Ни в революцию, ни, тем более, в нашу нынешнюю контрреволюцию, которую Горбачёв сдуру, не от большого ума и не исходя из высоких принципов, а по дури, случайности и неумению править, затеял и спровоцировал, а люто его ненавидевший и соперничавший с ним Ельцин, в полной мере реализовал.
Г-споди, какими прочувственными словами описала она, прорыдавшись, эпоху, которую открыл миру преставившийся «Горби»! И свобода пришла, и перестали мы быть «империей зла» для всего мира, и перестали бояться за будущее своих детей. И, главное для неё, что Горбачёв отвергал насилие, как способ политики и удержания собственной власти (как она считает, ни бельмеса не помня или ни черта ни в чём, что при нём и после него было, не разбираясь и не желая разбираться).
Ну, и дальше про то, что куда-то пропали человеколюбие, благородство и умение идти на компромисс. И что их непременно надо найти и для этого начать разбираться. Три тысячи чертей, как говаривал герой Боярского в «Трёх мушкетёрах»! И тут, наверное, можно было бы пожать плечами, обозвать её вздорной старухой и пожелать мужу её, Галкину, после всего, что он насчёт нынешней ситуации в России и происходящего вокруг России продемонстрировал и сказал, получить наконец-то заслуженно по морде в тех масштабах, которые он более чем заслужил, да маловато будет.
Все эти стенания по ушедшему с Горбачёвым благородству эпохи компромиссов — такая собачья чушь, как будто мы с ней в разные эпохи и в разных странах жили. А призывы её, ту эпоху, вернуть — это гроб с музыкой и для страны, и для всего того человечества, о котором Алла Борисовна так заботится. Горами трупов выложены её компромиссы. В том числе трупами детей. Подлостью немыслимой. А нежелание применять насилие в политике и для сохранения собственной власти…
Сто раз сказано: импотент не потому не может выполнить супружеский долг, что он не хочет. Он очень хочет, но не может. Ему нечем. И это полностью описывает Горбачёва. Ничего ни в чём не понимавший, малообразованный пустопорожний болтун, безответственный и не уважавший никого, кроме себя любимого подкаблучник. Боявшийся и ненавидевший всех, кто был умнее него, что было нетрудно, не подпускавший никого из профессионалов к управлению страной. Пустой и недалёкий мечтатель о несбыточном, обрушивший страну и полмира своей маниловщиной и неутолимой страстью к признанию со стороны смертельных врагов.
Говоря двумя словами: карьерист и дурак. Вот и вся эпитафия, которую заслужил этот человек, которому сейчас все его поклонники, искренние или корыстные, поют немыслимые дифирамбы. Не дай Б-г, пытаться идти его путём. От всего мира камня на камне не останется, кровью зальёмся и передохнем все в изрядных муках.
И если те, кто призывает сейчас к компромиссам, вся эта грёбаная, штопаная и сто раз в хвост и в гриву их нечёсанную проштампованная профурсетская «партия мира» или «гражданская партия», которая была, есть и по гроб жизни своей бессмысленной и бесполезной останется партией принципиального, убеждённого и хорошо аргументированного национального предательства, вся эта шобла жуликов, воров, бандитов и обслуживающего их персонала, включая изрядную часть нашей «культурной элиты», снова страну на эту дорогу свернёт, так и будет. Компромисс и благородство заключается в том, что им шеи пока не сворачивают, хотя очень хочется. И то вопрос: не напрасно ли?
Что до того, имеет ли право Алла Борисовна Пугачёва, писать что хочет про кого и насчёт чего хочет? Несомненно. Но уж тогда не стоит думать, что коли слова её рассчитаны на реакцию широких народных масс (а они на них именно, что рассчитаны), так реакция эта будет той, которая ей была бы приятна.
Не случайно Горбачёва терпеть не могли или относились к нему совершенно безразлично в России, хотя он был столь обожаем западной элитой. За что? Да за то, что именно он дал всем этим крайне малосимпатичным и на редкость сволочным людям всё, что они без него ни в каком самом расчудесном сне бы не получили — ничем не ограниченную власть над миром и возможность кроить и перекраивать его по своей прихоти, ценой миллионов жизней и сотен миллионов судеб.
«Если у тебя есть фонтан, заткни его», — советовал Козьма Прутков и к автору эти слова наверняка могут приложить поклонники и Горбачёва, и Пугачёвой? Наверное. Но уж её саму они совершенно точно касаются не меньше. Не надо бы ей населению морали вычитывать. Память и мозги ещё не у всех отшибло.
Евгений Сатановский