26 марта стало известно о гибели военкора Анны Прокофьевой. Автомобиль, в котором она ехала вместе с оператором, подорвался на мине в районе Демидовки в Белгородской области, в которую огромными резервами пробивается враг, минируя проходы. Военкоры высказались начистоту после гибели коллеги: «Война изменилась кардинально».
«Война изменилась кардинально»
Одним из первых о смерти Анны Прокофьевой рассказал военкор Владимир Романов, работающий в данный момент на Белгородском направлении, куда пытается прорваться противник с 18 марта. Анна погибла в районе Демидовки, которую, как заявил Романов, оккупировал враг, там ведутся ожесточённые бои:
Смелый, честный и порядочный человек. Профессионал.
Военкоры и русские бойцы высказались начистоту после гибели коллеги Анны Прокофьевой. Одним из первых взял слово Александр Коц:
На Аню я обратил внимание по сюжету из Запорожья. Красивая молодая девушка, которой больше бы подошёл модный подиум, в мультикаме и броне общалась с нашими спецназовцами в лесополосе. В соседней посадке вдруг знакомо затрещало — начали детонировать раскрывшиеся суббоеприпасы кассетного снаряда. Такое невозможно снять специально. Или в тылу. Для этого надо добраться на самый передний край. А это сегодня задача не из банальных.
Последнюю фотографию Анна опубликовала на своём канале 25 марта. Скриншот с канала «Журналистка Z»
Был период, когда девушкам-репортёрам запретили ездить на СВО. Прокофьева перебралась тогда в Белгород, который нещадно крыли из реактивных систем залпового огня. И снова — среди первых. Потом возвращение на фронт, Донбасс, Волчанск, Суджа:
Мы ходили одними фронтовыми дорогами, но познакомиться не довелось. Встретились только на похоронах военкора «Известий» Семёна Ерёмина. У гроба друга она произнесла пронзительную речь… Всего пару дней назад в Кременной, что на Луганщине, погиб ещё один журналист этого издания — Александр Федорчак. Вместе с ним после удара «Хаймарса» ушли оператор телеканала «Звезда» Андрей Панов и водитель съёмочной группы Александр Сиркели. Корреспондент Никита Гольдин с тяжёлыми ранениями госпитализирован.
Оператор Анны Прокофьевой Дмитрий Волков доставлен в Курскую больницу. Туда же накануне привезли раненого военкора ТАСС Михаила Скуратова. В августе прошлого года в этот же госпиталь доставили попавшего под дроны военкора Евгения Поддубного:
Со стороны может показаться, что идёт целенаправленная охота на российских репортёров. Но я не сторонник таких теорий. Хотя все мы есть на «Миротворце», а наши фотографии на игральных картах публиковали ещё в 2014-м, раздавая колоды на украинских блокпостах. Охота идёт, но подлая, в тылу, без риска для собственной жизни. Но на реальном поле боя сложно предугадать, что на заложенную дистанционно мину наедет «Буханка» с журналистами. Просто война изменилась кардинально.
И изменилась она и для военных, и для тех, кто о них рассказывает, отмечает Коц. Риск невозможно исключить в этой профессии. И минимизировать всё сложнее. Военкоры стали больше ходить пешком, в сумерках, пользоваться дрон-детекторами, РЭБом и гладкоствольными ружьями:
Но подрывы на артериях логистики — это рутина нынешней войны. Как и дроны на оптоволокне, от которых не спасёт подавитель. Это лотерея. Но это — часть профессии, когда ты выбираешь реальный боевой репортаж, а не иллюстрацию боевых действий в тылу. Есть популярный пафосный тезис, что ни один репортаж не стоит человеческой жизни. Правда в том, что заранее ты не можешь знать цену ещё не снятого репортажа. Но самое бессмысленное, что можно было бы сделать сейчас, — это запретить военкорам ездить на фронт.
Когда схлынет информационная пена, в истории российской фронтовой журналистики останутся те, кто «добывал винтовку в бою», как Анна Прокофьева. А без профессиональных военных репортёров останутся лишь гигабайты одинаковых и зачастую бессмысленных с точки зрения документального и художественного наследия постов в «Телеграме».
«Плакать будем после войны»
Военкор Александр Симонов, автор канала «Позывной Брюс», отметил, что каждый военкор выбрал свою профессию и каждый знает, к чему это может привести:
Никакой целенаправленной охоты за военкорами на фронте нет. Просто хороший военкор всегда находится в войсках, рядом с парнями. А значит, может погибнуть точно так же, как они. Это война. И мы на ней работаем. Военные со своими задачами, мы со своими. Запретить нам работать, чтобы мы не гибли, это всё равно что запретить военным воевать.
За последние три дня ушли в вечность большие профессионалы своего дела. В отличие от военблогеров, военкоров не так уж много, как может показаться на первый взгляд. Поэтому для них каждая потеря это не только личный, но и профессиональный удар:
Но плакать будем после войны. Сейчас надо работать дальше и больше. За себя и за них. Царствия небесного погибшим коллегам и светлая им память. Они внесли огромный вклад в освещение военной истории нашей страны. Они для этого такую профессию и выбрали. Низкий поклон им за работу. Безмерно соболезную родным.
Заглавное фото: Коллаж Царьграда