Вы задумывались, что было бы с Крымом и чей бы он сейчас был, если бы мы не сохранили в свое время Черноморской флот? Если бы в 1991-м, когда в СССР рушилось все, он стал украинским? И это не какие-то домыслы. Это так и было бы — если бы не всего лишь один человек. Адмирал Касатонов. Который едва ли не в единственном числе спасал его для России. А значит спасал и весь Крым!..
Защищал — бесплатно. Без всяких личных «печенюшек». Наоборот, под угрозой смерти от «самостийцев». Защищал так, как умели защищать те, наши, советские командиры.
…Трех адмиралов дала России некогда крестьянская семья Касатоновых. И еще несколько достойных офицеров. Начиная с солдата Первой мировой и впоследствии унтер-офицера Афанасия Степановича (на Родине ему стоит бронзовый бюст) и заканчивая уже нынешними его правнуками.
Адмирал Игорь Владимирович Касатонов, принявший командование Черноморским флотом в 1991 году — незадолго до Беловежских соглашений, был внуком первого героя-Касатонова…
Как все происходило тогда — лучше всего станет ясно из слов самого адмирала.
— С Горбачевым я Слава Богу никогда не встречался. О нем даже говорить-то не хочется. Потому что хороших слов просто не подобрать. Из-за его решений за бортом СССР оказалось 2,5 млн военнослужащих, 7 округов, 3 группы войск. И Черноморскому флоту была уготована та же судьба.
(ЧФ насчитывал более 800 кораблей, почти 100 тысяч личного состава. Ельцинский план предполагал, что страны СНГ сохранят общую систему вооруженных сил. Но прочие «независимые» лидеры этого не желали. Особенно на Украине. Киев сразу и внаглую заявил, что у него будет своя армия).
Касатонов негодовал:
— Это представить даже невозможно. Взять себе весь наш флот на Черном море и провозгласить себя державой Черноморской. И кто? Украина? Она жаждала именно этого.
К Кравчуку меня вызвали в октябре. Моментально понял, сотрудничества не выйдет. Сам он опытный, хитрый политик – был корректен, но в глазах злоба. Он тоже понял: «Прогибаться под него я не собираюсь, не говоря уже про самостийную Украину». Поэтому он осторожничал. А его зам говорил прямо, комедию не ломал: мол, «Адмирал, ломать жизнь себе не надо. С Борисом Николаевичем договоримся, флот станет украинским, хотите, можете продолжать его возглавлять…». А я со своей стороны четко дал понять, что не по зубам им окажется Севастополь! Кравчук говорил, мол: «Что вам эта Москва, нечего на нее ориентироваться». А я отвечал: «У нас десятки тысяч людей со всех уголков Советского Союза. Никто присягать какой-то незалежной Украине не станет. Все уедут». Он лишь повторял: «Пускай разбегаются». Был уверен, что план его выгорит.
В Москве в это время отмалчивались. Причем нарочно. Знали ведь, какое давление на нас оказывали. И в Генштабе знали, и в Минобороны. И ничего. Никаких приказов. Только бледные слова поддержки, мол, держитесь. А как держаться, когда «самостийцы» ежедневно давят, на шантаж идут. Трое командующих не выдержали. Положили рапорты на стол и улетели. Что, людей бросить, Родину предать за желто-голубой флаг? Хоть у меня и не было приказа, но так поступить я не мог. Не обучен такому…
(Кравчук велел провести моряков к присяге на верность «Незалежной» до 3 января 92-го. Касатонов долго пытался связаться с Ельциным. Но в Кремле всем было плевать на флот, на Крым. Там свою жизнь устраивали А в Генштабе флот даже с довольствия сняли, мол, он и так пропал. Зачем еще содержать его – «отрезанный ломоть»).
— «4 января я заявил, что флот будет только российским. Присяге никакой Украине не будет. А подчиняться мы будем Министру обороны СССР Шапошникову. Но из Москвы по-прежнему не было – ничего. Реакции — ноль. Я звонил Ельцину неоднократно. Просил меня с ним соединить. Пытался достучаться до всех них. Но на другом конце провода слышал лишь одни издевки и хихиканье. Там всем было плевать на флот, на Крым. Все делили власть. Говорили: «Оставайтесь на Украине».
(А Украина тем временем не дремала, пыталась выкурить Касатонова из страны любыми средствами.)
— В Киеве хотели выдворить меня из страны, Черновол призывал Совбез не церемониться. Предлагал скомпрометировать меня и сделать так, чтобы мое пребывание в Незалежной стало просто невыносимым. Кравчук опасался с флотом иметь дело. Поэтому подковыривал меня исподтишка. Газеты опубликовали мой адрес. Начали поступать угрозы. Приходилось перевозить с места на место семью. Мне не раз звонил начглавштаба ВМФ Макаров и говорил: «Игорь, готовится покушение на тебя. Будь осторожен». Звонил Миронов (командующий Прибалтийской группировкой войск) говорил о возможном похищении. Поэтому усилил охрану. Когда выезжал куда-нибудь, всегда брал вооруженных ребят. Ситуация оставалось очень сложной.
Однажды, во время моего отсутствия, украинские военные захватили комендатуру. Ну, приехав, я поставил ультиматум – уходите с добром, или мы пойдем на штурм. Те не поверили. Ну, я взял полроты морпехов и быстро всех оттуда вышиб.
(Тем временем в Севастополе КГБ сменился на СБУ. Их агенты стали разлагать флот. Вербовали офицеров, матросов… Вели списки тех, кто готов был заново давать присягу. С предателями у Касатонова разговор был короткий).
— Предательства случались. Даже на уровне адмиралов, к сожалению. Но с предателями переговоры я не вел. Быстро всех снимал. Создал даже специальный суд чести. Расскажу такой случай. Как-то звонит мне офицер, говорит: «На одном из кораблей флаг незалежной развевается!». А я ответил: «Ну и что ты хочешь услышать от меня? Хочешь, чтобы я по загривку тебя погладил? Быстро навел там порядок». Через час перезванивает: «Все сделано. Всех предателей отметелили. Победа за нами». Отвоевывали кулаками корабли не один раз, кстати. А как по-другому?
(Тем временем Киев пытался заполонить Крым своими призывниками, чтобы по факту их присутствия заявить, что полуостров и флот принадлежат Украине, а российских — не пускал).
— Так я вопреки требованиям Украины приказал привести 5000 срочников из Новороссийска. И провел их с песнями в наши расположения. Это было моим наступлением. А то чего вечно в глухой обороне сидеть? Продавил я и принятие Акта о самостоятельности Крымской Республики. Местный парламент его одобрил. Если бы Кремль проявил волю и хоть какое-то стремление решить вопрос, то уже тогда, в 92-м, Крым стал бы нашим.
(Несмотря на угрозу жизни, Касатонов не побоялся явиться в Киев и выступить в украинском парламенте).
— Там я по-офицерски четко им сказал: «Присягать на верность чужому государству считаю предательством. Пока не будет политического решения, ситуация не изменится. На ЧФ служат представители более 40 национальностей. Украинцев из них — 13%».
(О «демарше» Касатонова написали наши газеты, и верховная власть, наконец, ожила).
— Неожиданно очнулся и Ельцин. Видимо, дошло, что весь флот, который он так легко хотел просто подарить Украине, можно вернуть. Когда он приехал, на крейсере «Москва», я провел ему урок географии. Буквально с указкой в руке перед картой рассказывал, зачем нашей стране нужен Черноморский флот и что так бездарно продавать его вместе с территориями категорически нельзя. А он слушал меня, головой кивал, но, складывалось впечатление, что он не особо понимал происходящее или не хотел вникать. Все косился на Шапошникова, будто искал поддержки…. Но запись в нашей книге оставил: «Моряки-черноморцы! В трудную минуту не дрогните. Я всегда вас поддержу»
К августу 1992 страсти улеглись. Договоренности были достигнуты. Корабли и базы были поделены между двумя странами — Украине досталось 170 кораблей, которые потом в большинстве своем были порезаны и пущены на металл. А Касатонова тихонько убрали из Севастополя. Сказали — «на повышение»… На самом деле Кравчук и новая власть Украины и слышать больше не хотели о нем!..
Если Екатеринбург по какой-то причине чтит Ельцина и поставил ему «Ельцин-центр», то Крым уж точно просто обязан увековечить своего Адмирала! Ведь именно он, Игорь Владимирович Касатонов, — и есть герой нашего времени! 10 февраля ему исполнилось 84. Дай Бог ему здоровья и всего самого наилучшего!..