Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган в самых резких выражениях отреагировал на открытое письмо более сотни отставных турецких адмиралов, раскритиковавших дискуссию о возможном пересмотре конвенции Монтре в связи со строительством канала «Стамбул», который свяжет Черное и Мраморное моря.
Турецкий лидер назвал подобные акции «недопустимыми» для страны, в истории которой были многочисленные военные перевороты. По его словам, вмешательство армии — пусть даже в лице бывших офицеров — в политические темы неприемлемо и не имеет ничего общего со свободой слова.
Правоохранительные органы начали расследование в отношении подписантов обращения, десять адмиралов были задержаны.
Что касается завуалированного обвинения в адрес властей, что те готовятся к отказу от конвенции, устанавливающей свободный проход судов (некоторые ограничения есть для военных кораблей) через турецкие проливы Босфор и Дарданеллы, то Эрдоган был вполне откровенен.
Он заявил, что «у нас нет ни малейшего намерения, ни планов выходить из Монтре», а потом добавил, что «если в будущем такой вопрос или необходимость возникнет, то ради лучших условий мы откроем данную тему, если сочтем нужным».
Неоосманские амбиции президента Турции и его мечты о великодержавном возрождении государства не являются секретом. Однако прежде чем обсуждать тему возможного краха одного из важнейших документов мировой политической системы, стоит обратиться к фактам — а конкретно к каналу «Стамбул», который и оказался в центре шумихи.
Проект это далеко не новый. Впервые Эрдоган, тогда еще занимавший пост премьер-министра, анонсировал постройку «дублера» для Босфора ровно десять лет назад — в апреле 2011 года. Заявленная цель — снизить нагрузку на пролив, через который ежегодно проходит 53 тысячи судов. Предполагается, что новая транспортная артерия сможет пропускать около 160 судов в день, включая танкеры грузоподъемностью до 300 тысяч тонн. В 2018 году был утвержден маршрут будущего канала, а две недели назад — одобрен план его строительства. Дополнительным аргументом в пользу реализации проекта для турецких властей стал недавний инцидент в Суэцком канале, когда главная судоходная артерия планеты оказалась на несколько дней заблокирована одним-единственным танкером.
Эрдоган и другие руководители страны прямо заявляют, что новый канал будет находиться под полным суверенитетом Турции и на него не будет распространяться конвенция Монтре. Более того, судя по всему, эксплуатироваться он будет на коммерческой основе.
С одной стороны, это выглядит вполне разумным и само по себе никак не ставит под сомнение закрепленный конвенцией статус проливов. С другой стороны, возникают резонные вопросы об экономической составляющей проекта: какой смысл судам будет получать какие-то бюрократические согласования и платить туркам за использование «Стамбула», когда рядом находится свободный для прохода и бесплатный Босфор? А раз так, то, конечно, появляются подозрения, связанные с политической подоплекой дела, тем более что турецкий лидер не скрывает своих масштабных устремлений.
Там же, где в политическом контексте звучат слова «Турция» и «проливы», мгновенно начинает фигурировать и Россия. Не стала исключением и нынешняя история. СМИ тиражируют даже не инсайды и анонимные комментарии, а просто предположения и высосанные из пальца фантазии о якобы растущей тревоге Москвы в связи с турецкими планами и возможным перекрытием для России Босфора. И все это на фоне принципиального игнорирования фактов, которые прозрачно указывают на совсем другие силы, испытывающие беспокойство — и немалое — в связи турецкой активностью.
Внутри Турции проект вызывает серьезное сопротивление. Социологи утверждают, что против его реализации выступает около 80 процентов жителей Стамбула. Мэр города Экрем Имамоглу, который, как ожидается, может стать основным противников Эрдогана на президентских выборах в 2023 году, жестко критикует строительство канала. Утверждают, что земля возле будущего канала скуплена близким окружением президента, которое обогатится на проекте. Громче же всего в набат бьют экологи. Они пророчат катастрофу как Черному, так и Мраморному морю. По их словам, под угрозой окажется водоснабжение Стамбула. Также, по мнению противников проекта, в результате постройки канала город фактически превратится в остров, что повысит риски землетрясений для него.
А теперь достаточно вспомнить, для кого коррупция и экология являются излюбленными темами для торпедирования неугодных проектов в других странах.
Ну а массовое выступление отставных адмиралов напоминает, что влияние Соединенных Штатов в турецкой армии крайне велико — во всяком случае, таким оно было до жесткой чистки, устроенной Эрдоганом после последней попытки военного переворота, за которой очевидным образом торчали уши американцев. В общем, пока идут попытки приписать российскому государству тревогу из-за строительства канала «Стамбул», на самом деле активно противодействуют ему США.
Объяснение данного кажущегося парадокса элементарно. У России нет особых поводов для беспокойства, ведь за ее спиной века борьбы за проливы. Результатом стало максимально доходчивое донесение до всех заинтересованных сторон, что Москва не позволит себя запереть в Черном море и при необходимости прибегнет к любым — абсолютно любым — мерам, чтобы не допустить этого. Про то же рассказывает и известный исторический анекдот с участием советского министра иностранных дел Андрея Громыко. Тот на угрозу перекрытия Босфора для советских судов спокойно ответил, что достаточно двух залпов, чтобы там появились еще проливы — правда, не факт, что при этом останется Стамбул. При всех своих амбициях и даже авантюризме Реджеп Тайип Эрдоган прекрасно осознает данные реалии. Более того, именно тут может скрываться план, на который ставит турецкий лидер.
Любые алармистские прогнозы о желании Анкары выйти из конвенции Монтре упираются в вопрос о путях решения данной задачи — и правдоподобного ответа никто не дает, кроме общих слов, что канал «Стамбул» предоставит турецким властям повод поднять данную тему. Да, повод будет. Однако очевидно, что у Турции нет шансов на поддержку международного сообщества, тем более учитывая ее все более сложные отношения с Европой и Штатами. Зато почти не скрываемая нервная реакция Запада выдает, какого именно развития событий там боятся.
Семь стран расположены вокруг Черного моря, но геополитически значение имеют только две — Россия и Турция. Если они между собой договорятся, задав новые правила использования проливов, от конвенции Монтре действительно ничего не останется. И ладно, если это будет касаться исключительно гражданских кораблей — но есть ведь еще и военные.
Тут можно вспомнить недавнее соглашениепо Каспийскому морю, которое, в частности, зафиксировало положение о недопущении присутствия там вооруженных сил любых стран, кроме омываемых им. Для военных же кораблей НАТО регулярный заход в Черное море и «фланирование» около российских границ является важным символическим жестом. Запрет или радикальное усиление ограничений на проход через Босфор станет для американцев крайним унижением и просто недопустимым развитием событий.
Пока все эти рассуждения носят глубоко абстрактный характер. Москва неустанно подчеркивает свою безоговорочную и безусловную приверженность конвенции Монтре. Турции же надо сначала построить новый канал, а потом уже приступать к реализации своих честолюбивых замыслов, в чем бы они ни заключались.
Вот только суета противников проекта «Стамбул», включая такую тяжелую артиллерию, как сотня отставных адмиралов, указывает, что на Западе геополитические планы Эрдогана воспринимают более чем серьезно — и столь же серьезно опасаются их.