Куда двигаться будем? Не то, чтоб было много вариантов. Не очень. Но в целом разделить их можно на несколько категорий, и тут много зависит от того, кто чей человек, на что способен или, напротив, не способен, и чего от него можно ожидать. Поскольку обратно в этой жизни с какой угодно энергией и верой в себя и в чудо провернуть маховик истории ни пытайся, он не проворачивается. Точь-в точь, мясорубка. Разбитое не склеить, не собрать и не восстановить. Что упало, то пропало. Новое, конечно, смайстрячить можно, но будет ли оно лучше старого — вопрос. Да и насколько старое было хорошо — тоже вопрос.
Мы-то из него помним не то, что в нём было никуда не годного, а исключительно хорошее. Такая особенность у памяти человеческой. И кабы взять оттуда это хорошее, да прибавить то, что теперь хорошего, и ещё ото всех прочих времён и стран его понемногу в общий пирог замесить… А что на самом деле выходит? Всё, что в старом мире у нас было плохого, то и в новом остаётся, никуда не девается. К нему вдобавок — то, что до него плохого было и то, что нынче новое наросло. Ну, и у соседей прибираем себе их специфические говны собачьи. И вот это всё, вперемешку с нормальным, образует систему, в которой живём и будет жить впредь, поругивая её, как у нас водится, но выгребая, по мере сил и возможностей.
Хочется, конечно, чтобы всё было по уму и по справедливости, но так никогда не было нигде и у нас не будет. Да и нигде не было и не будет. Хоть тресни, наверх вылезают, выплывают и выкарабкиваются самые жестокие и хитрые, подлые и алчные, амбициозные и себялюбивые — даже если до поры они тихушничают и кустиками прикидываются. И они таких же, как они сами, везде ставят, только послабее, чтобы те их самих не схарчили. Либо своих детей и прочую родню. Либо приятелей молодости, а иногда и попросту собутыльников, чтобы было с кем накатить. Или интимных партнёров обоего пола. Где на должность пресс-атташе или секретаря, а где и начальником, и совсем даже не обязательно мелким.
Так что жена бывшего московского мэра, как человек, от которого в столице очень многое зависело, уже за счастье вспоминается. Да и к Раисе Максимовне Горбачёвой с годами всё меньше претензий. Ну и, понятно, крестники и крестницы этого начальства наверху сидят, а также многочисленные представители местной элиты. Или «элиты», поскольку на местах помимо представителей старых кланов, после 1991 года очень быстро забывших о своей карьере в советские времена, и превратившихся в ревнителей то ли узко национального, то ли имперского, то ли ещё чего, ещё и вполне откровенных бандитов много. Такая уж жизнь…
Ну, был человек бандосом, или нет, быль молодцу не указ. Да и не только молодцу. Там не только «крёстных отцов» в ассортименте полный набор, но и «крёстные матери» не редкость. Страшное это дело, когда баба бандит и лидер группировки. С ней не договориться: жалости не знают и к сантиментам не склонны. А с прорывом по карьерной лестнице у них всегда всё в порядке. Современный этикет требует равное гендерное представительство на всех уровнях власти, как в Америке и Европе заведено? Требует. Ну, и… Так что, чтобы всё в этом мире было по заслугам и по совести, уже не требуем, не просим и не рассчитываем — взрослые же люди, в самом деле?!
Кто что прибрал, тот тем и владеет. Ну, или детям своим раздал, в рамках передачи по наследству, или так, заранее. Если, конечно, более сильная банда у него с чувством хорошо выполненного долга всё это не отобрала. Поскольку, напомним читателю из сицилийского фольклора, что согласно распространённой поговорке «коза ностра»: «Грабить грабителей, являющихся грабителями грабителей, не грабёж». Так что на них там обижаться, которые сверху сидят, неконструктивно и бесполезно. Натура у них такая. Против природы не попрёшь? Не попрёшь. Ну, они и не прут, сколько снизу ни пищат и ни обличают. Хотя кто поумнее, низы прикармливать не забывает, пускай даже скудно. Иначе толпой навалятся, всё отберут. Про революцию 1917 года у нас более или менее помнят. Не в Америке живём.
Вопрос в итоге не в том, хорошо или плохо они поступают. Плохо, конечно. Иногда попросту подло. Но — из «Всей королевской рати» Роберта Пенна Уоррена: «Ты должен сделать добро из зла, потому что его попросту не из чего сделать». Так и живём. Остаётся после человека и его команды больше и лучше, чем они прихватили? Равна ли сумма добра и зла в их жизни, и не перевесил ли баланс сотворённого ими в ту или иную сторону? И если перевесил, то куда? Что сделал разбойник с прихваченным добром? Перепродал? Бедным отдал?
Уничтожил или по незнанию, или специально, потому, что счёл это более выгодным? А то и по дури? Развил и раскрутил не по-детски, или загнобил и сгноил? А страна это, город, изобретение, институт и его содержимое, а то и целое направление в науке или промышленности, университет или больница, сад или поле, лес или месторождение, музей или коллекция, заповедник или океан — какая разница? Что было, что стало — единственный критерий. Поскольку если ждать, чтоб командовали всем и всё решали достойные — умные, совестливые, профессиональные, честные и талантливые, жизни не хватит. Так и будешь стоять на обочине, пока она мимо уносится…