Наводнение в Германии грозит стать одним из самых трагических стихийных бедствий в Западной Европе за последние годы. Но его последствия будут исчисляться не только потерянными человеческими жизнями и разрушениями инфраструктуры. Разрушениям подвергается в том числе миф о самом устройстве немецкого общества и государства.
У «Уральских пельменей» есть такая сцена. Губернаторов вызвали на ковер к главе государства, они сидят в приемной и делятся своими проблемами.
«У меня молния попала в телевышку и полобласти обесточила. А во второй полобласти сразу цены подпрыгнули в два раза. И пенсии куда-то делись, и очереди в садики сразу выросли-выросли-выросли. И дороги покрылись ямами. Но это ж не я, это ж молния, я же не виноват», — говорит один. «А у меня идентичный случай, только град просто вот такой прошел, с футбольный мяч. Все побило, разрушения похуже, чем у вас», — отвечает другой.
«Э, вы чего такие хитренькие. Вы что все катаклизмы-то разобрали. А у меня тогда торнадо был», — находит выход третий.
Смешно? На Западе, увы, это стало жизненно. Тамошние руководители не заморачиваются вариациями. Уже вторую (после энергетического коллапса в Техасе, когда там замерзли ветряки и остановились газовые станции) крупнейшую инфраструктурную катастрофу, сопровождающимся полным бардаком на местах – а именно массовые наводнения в Германии – местные власти списывают на «изменение климата». Об этом пишут ключевые СМИ, говорят политики – причем говорят так, что это выглядит именно как оправдание.
Политический контекст
Никто не спорит – природа постаралась. В ряде районов земли Северный Рейн-Вестфалия за двое суток выпало почти две месячные июльские нормы осадков. Однако природный катаклизм не привел бы к таким разрушениям, если бы не инфраструктурные особенности Германии. Специалисты (настоящие, а не те, кто пилит бюджеты на мульке об антропогенном изменении климата) и политики (более-менее честные, а не те, кто пытается позиционировать катаклизм как неизбежное) говорят о массовом освоении земли, в том числе и бетонировании-асфальтировании (из-за чего вода не может уходить в землю).
Об устаревшей системе канализации в немецких городах, не рассчитанной на столь большое количество жителей. Ну и о других проблемах, которые привели Германию к ее «потопу века». Потопу, из-за которого, по состоянию на 16 июля около сотни человек числятся погибшими, еще около 1300 пропавшими без вести. Однако, как выясняется, немецкие элиты не только не готовы отвечать за действия, которые привели к таким большим жертвам. Они даже не смогли эффективно организовать борьбу с последствиями потопа.
Так, главой федеральной земли Северный Рейн-Вестфалия (одного из самых пострадавших районов) является Армин Лашет – лидер партии ХДС и главный кандидат на пост канцлера. Казалось бы, наводнение дает возможность Лашету показать свои организаторские способности перед всей страной. Продемонстрировать, как он готов действовать в сложных ситуациях. И Лашет продемонстрировал.
«После нескольких часов беспорядочных телефонных разговоров между Штутгартом, Берлином и Дюссельдорфом Армин Лашет решил вечером отменить запланированное партийное мероприятие в Баварии и поехать в Хаген, где непогода ударила особенно сильно», — пишет немецкая Taggeschau.
И непонятно, что из двух указанных моментов выглядит страшнее – «беспорядочные телефонные разговоры» с попыткой понять, кто за что должен отвечать, или неспособность лидера региона (претендующего, еще раз, на место канцлера Германии) сразу понять, что в столь критический момент для его избирателей он должен быть на своем рабочем месте, а не на партийном собрании.
Тем более что наводнение, вкупе со ссылками властей на «изменение климата» усиливает предвыборные позиции «зеленых» — главного конкурента ХДС. Особенно с учетом того, что Армин Лашер считается в Германии человеком, скептически относящимся к глобальному потеплению.
А был ли мальчик?
За всей этой немецкой трагедией пристально наблюдают внешние наблюдатели – в том числе и из России. И когда они видят полную импотенцию элит ФРГ, когда читают сообщения германских СМИ о том, что в пострадавших районах уже начались мародерства (там грабят брошенные дома и затопленные магазины), то у россиян возникает один вопрос – как же так? Нам же с детства рассказывали о том, что Германия – это дом высокой культуры быта, где закон превыше всего. Где все работает четко и отлаженно, почти как швейцарские часы. Где, в конце концов, во всем четкий орднунг. Где, проще говоря, организационный рай, к которому вроде как все должны стремиться.
Куда же делся пресловутый немецкий орднунг? Ведь о том, что его больше нет, стало понятно не только после этого наводнения.
Можно привести другие примеры тотального паралича немецких элит – ситуация вокруг коронавируса (когда власти не могли эффективно обеспечить немецкий народ вакциной, прогнувшись перед желанием производителей вакцины подзаработать), миграционный кризис (когда Меркель фактически впустила в ЕС почти миллион мигрантов с Ближнего Востока). Наконец, можно просто спуститься с высоких материй на грешную землю немецкой столицы.
«Никакого орднунга в Германии нет. Берлин — погрязший в мусоре город, на инфраструктурных проектах пилят больше, чем в где либо. В районе Александрплац долгострои уже лет десять. Реконструкция аэропорта Темпльхоф — с 2008 года идёт. Вначале хотели за пару лет, сейчас хотят в 2023 открыть. Денег потратили уже раза в три больше сметы», — говорит старший научный сотрудник ИМЭМО РАН Дмитрий Офицеров-Бельский.
Ответ на этот вопрос очень прост, и он вряд ли понравится тем, кто верит в генетические предрасположенности. С орднунгом не рождаются – его лишь впитывают в процессе воспитания. Воспитания как со стороны родителей, так и со стороны государства.Прусская армия Фридриха не рождалась лучшей в Европе – она становилась ей благодаря жесткой, иногда даже жестокой системе обучения и поддержания дисциплины. Европейцы были законопослушными не потому, что им в крови передалась Великая хартия вольностей – они становились ими из-за внедряемым им в процессе воспитания ценностям (например, протестантской этике) и суровым европейским законам.
Неудивительно, что сейчас, когда система традиционных ценностей разрушилась, когда европейское общество становится все менее европейским и все более аморфным (даже не арабским или мусульманским, а именно аморфным, с размытой идентичностью, зараженной всякими вирусами наподобие ультралиберализма), исчезает всяческая основа и для орднунга. В результате Германия начинает все больше и больше напоминать страну третьего мира. С элитами, не умеющими решать реальные проблемы и вместо этого сублимирующими за счет борьбы с раздутыми сказками, этакими ветряными мельницами (наподобие «сдерживания России). И с населением, которое в трудный час занимается мародерством или чем похуже – как, например, негритянское население Луизианы в ходе урагана Катрина.
При этом подобная люмпенизация Германии, понятно, мало кому нравится – в том числе и немецким элитам. «Международная конкуренция нарастает, качество жизни в целом снижается, в демократию веры особой уже нет. Меньше всего в демократию верят популисты, причём совершенно любого толка — хоть правые, хоть левые. А именно сейчас они у власти в Европе», — продолжает Дмитрий Офицеров-Бельский.
Западные элиты понимают, что пока они играют в демократию, страны реального орднунга (например, китайцы) организованно идут вперед, обходя Европу и Штатах на поворотах истории. Поэтому не исключено, что, например, на следующем электоральном цикле власти Германии и других попытаются снова привить населению орднунг. Правда, сделать это будет непросто – ведь вводить орднунг можно либо при помощи сознательности населения (см. пункт «воспитание» в традиционных ценностях), либо через жесткий диктаторский кнут. Первого в Германии с каждым днем все меньше, а второй вариант в немецких условиях сразу же напомнит о 1933 годе. А может и приведет к нему.
Геворг Мирзаян, доцент Финансового университета, ВЗГЛЯД