Отставной советник Госдепа разоткровенничался о том, что Вашингтон совершил ошибку, дав рухнуть только Советскому Союзу. Откуда в США такие настроения и что за ними может последовать?
ПОТЕРЯ РОДИНЫ
На днях мой старинный знакомый, известный американский политолог, экс-советник госсекретаря США Пол Гобл дал большое интервью для «Эхо Кавказа».
Некоторые откровения ученого просто удивительны. Так он сетует, что «по вине США» в 1991 распался только СССР, а независимость не удалось получить чеченцам, татарам и другим народам России.
— К сожалению, для удобства западных держав и из боязни будущих требований независимости на территории Российской Федерации Запад перестал признавать право на самоопределение на этой территории, и это было объявлено 6 февраля 1992 года. Правительство Соединенных Штатов и Белый дом заявили, что Соединенные Штаты не будут признавать – приведу это здесь точно так, как это было сказано – «никакого отделения от отделения».
Это был поворотный момент, потому что это означало, что Соединенные Штаты решили: что произошло в Советском Союзе, было о политическом отделении, а не о праве народов на самоопределение… Соединенные Штаты выступили за сохранение границ, утвержденных Советским Союзом, невзирая на волю вовлеченных людей. В конечном итоге это создало пространство для множества плохих последствий… Если бы США и Запад восприняли события 1991 года как реализацию права наций на самоопределение – универсальное право, как провозглашает ООН, – было бы возможно утверждать, что Чечня имеет право добиваться независимости, было бы гораздо больше готовности международного сообщества признать право чеченцев и других искать независимое будущее! — вещает Пол Гобл.
На мой взгляд, подобный сценарий – удивительная смесь наивности и цинизма. Ведь крушение СССР привело к локальным войнам по всему периметру распавшейся державы. А вот если бы возобладала полюбившаяся Полом Гоблом «реализация права нации на самоопределение», то смутой бы была объята вся страна. А если учесть, что кроме северокавказских республик и Тувы, доля русских в автономиях выше (лишь в Татарстане примерно поровну), чем титульного народа, то политолог, ничтоже сумняшеся, обрекает к потере родины миллионы людей.
И еще один вопрос к уважаемому коллеге у меня есть. Ок. Право на самоопределение — универсальное право. Но, как быть тогда с Крымом, где (свидетельствую, как очевидец), однозначно большинство поддерживает вхождение в Россию? Со статьями осуждающими «аннексию Россией Крыма» Гобл выступает регулярно.
Кстати, в описанный им период распада СССР, я еще работал в России. В это время российских журналистов, писавших об автономиях, стали активно приглашать на работу в «Радио Свобода», спонсируемое ЦРУ. И, вдруг, как по команде, эти приглашения прекратились. По видимому, в Вашингтоне тогда действительно испугались масштаба катастрофы Советского Союза и временно дали отбой дальнейшему развалу — уже России.
ПАДЕТ ЛИ КАЛИНИНГРАД?
Самое же печальное, что Пол Гобл — отнюдь не худший американский политолог, и не крайний ястреб. Так, например, политологический фонд Jamestown foundation, куда регулярно пишет Пол Гобл, в конце октября вообще опубликовал свой сценарий войны в Прибалтике. Его авторы уверены — в случае конфликта, российской армии не удастся за 14 дней занять столицы прибалтийских республик. И тогда к ним на помощь придёт Польша, которая при поддержке сил НАТО захватит Калининград.
В Калининградской области, кстати, не испугались, а предложили выдать премию за план захвата региона, назвав его бульварным чтивом и американской глупостью.
ДУШЕВНЫЕ ЛЮДИ
Cамое удивительное, что несмотря на такие откровения, американские советологи знают Россию достаточно хорошо. Уж прошу извинения, но в Америке принято изучить свою специальность досконально, поэтому большинство советологов не только великолепно (почти на шпионском уровне) говорят по-русски, но и прекрасно разбираются в русской литературе и истории…
А еще очень многие советологи — хорошие, душевные люди. Я это в первый раз оценил еще в 90-х годах, когда в качестве приглашенного российского журналиста рассказывал о войне в Чечне в разных американских университетах.
Так, как-то я попросил одну знакомую по работе в Чечне пожилую американскую исследовательницу России довести меня до дома моего вашингтонского приятеля. Старушка немедленно согласилась, но ехали мы как-то странно. На каждом перекрестке она останавливалась, долго щурилась и спрашивала, какой дорожный знак изображен на трафарете. Выяснилось, что моя знакомая забыла очки (автомобиль она одолжила у приятеля), но отказать «русскому гостю» она не могла.
Во время этого турне меня селили или в домах профессоров, где принимали просто великолепно, или в 5-звездочных отелях. Как-то в мой номер в Лос-Анджелесе чернокожий официант доставил на тележке: бутылку шампанского, фрукты и сыр. К презенту прилагалось письмо директора отеля, в котором он писал, что считает честью, что у него остановилась столь важная персона, как я. Будучи еще совсем молодым человеком, не привыкшим к этим «капиталистическим штучкам», я предложил официанту «раздавить бутылочку на двоих». Думаю, что эту историю вспоминают в отеле до сих пор.
Сомнительно, что один из руководителей советологического центра Рэнд, рекомендовавший меня директору отеля как VIP-person, да и его коллеги из других советологических центров, считали меня такой уж важной птицей. Просто они понимали, что я живу в бедной и страшноватой стране (увы, в 90-х Россия была такой), по полгода провожу в Чечне, и искренне хотели, чтобы моя недолгая поездка в США стала для меня праздником.
ОТ МЕНЯ ЖДАЛИ ДРУГОГО
Увы, судя по всему, отчасти я разочаровал этих добрых людей. Так, читать лекции в США меня пригласили после серии моих репортажей с войны в Чечне. Я честно говорил, что от российских снарядов гибнут и мирные люди, но рассказывал и об обратной стороне медали.
Чечня была частью России, а ввод туда войск был спровоцирован бандитской вольницей режима Дудаева. В некоторых университетах такая моя «объективность» встречала понимание, но часто от меня ожидали несколько другого: рассказа об имперской России, которая вновь кроваво расправляется с борющимися за свободу национальными меньшинствами.
Кстати, удивила и подвозившая меня старушка. В российских соцсетях она собирала высказывания россиян о войне в Чечне, чтобы доказать шовинизм русских.
Тогда такое отношение к России меня несколько удивило, но потом, когда я поработал штатным сотрудником в нескольких советологических центрах США, я понял, что для американской политологии – это норма.
Так, например, во время войны в Чечне американские советологи часто называли чеченскую столицу не Грозный, а Джохар (именно так ее называли тогда сепаратисты). Когда же я заявил коллегам, что такое наименование возможно лишь в том случае, если бы Вашингтон признал независимость Чечни, мне ответили, что «поскольку русские – агрессоры, мы берем то название, которым пользуются борцы за свободу».
РУССКИХ ЗАМЕНЯТ ИНДУСЫ?
В США совершенно искренне считают, что для жителей любой республики бывшего СССР будет лучше, если влияние России в ней будет сведено к минимуму.
Например, американские дипломаты в Средней Азии предпочитают учить не русский, а язык титульной нации, хотя в реальности – по крайней мере, пока – русский в любом регионе там позволяет говорить с большинством людей.
Однако, как мне объяснили работники одного из посольств США, они не сомневаются, что вскоре русский в этом регионе уже будет не нужен. При этом мои собеседники считали, что не произойдет ничего страшного, если все русские специалисты покинут Среднюю Азию: «их готовы заменить индусы и пакистанцы».
Вряд ли такая политика «освобождения бывших советских республик от колониального наследия» объясняется чувством справедливости. Скорее американцы руководствуются чисто практическими соображениями.
Например, особый интерес США к Украине вполне логичен. Напомним, что Збигнев Бжезинский писал, что, потеряв Украину, Россия уже никогда не будет сверхдержавой. И, конечно же, США делали все возможное, чтобы ослабить связи этой страны с Россией. Помню, что как-то в беседе со мной один американский политолог похвастал, что это именно он предложил, чтобы мультфильмы в Украине шли на украинском – так дети с малых лет приучались бы говорить по-украински, а не по-русски.
Мое возражение, что не является ли такая украинизация искусственной в восточной Украине, где почти для всех родным языком является русский, вызвало гневную отповедь: «Украина – независимое государство, и люди в ней должны говорить по-украински».
«НЕ ЗАБЫВАЙТЕ ОБ АНТИСОВЕТСКОЙ ЛИНИИ»
В США считается нормальным, что Великобритания и Франция считают свои бывшие колонии зоной своих жизненных интересов, однако восстановление влияния России на пространстве бывшего СССР воспринимается не только как очень опасное, но и не допустимое предприятие.
Во многом такое отношение связано с тем, что время холодной войны оставило больший след в сознании американцев, чем у советских людей.
Так, практически во всех американских советологических центрах были вывешены «схемы-метро» американских городов, где привычные названия замены на «советские»: «Ленинская», «Марсксисткая» и т.д. Это, конечно, шутка, но, если советская пропаганда не могла допустить даже мысли, что американским солдатам удастся вступить на советскую землю, то в США тема нашествия «красных» обсуждалась часто и основательно. В американских школах даже «репетировали» налеты советской авиации. По команде учительницы «Русские!» дети должны были успеть залезть под парты.
«К сожалению, наша деятельность предельно политизирована. Мой совет – если хотите работать в США, не забывайте об антироссийской линии», — сказал мне один знакомый американский политолог.
Недоверие Запада к России имеет очень давние исторические корни и возникло задолго до образования СССР. Как иронизировал Редьярд Киплинг: «Русский привлекателен как самый западный из восточных; но если он начнет претендовать на то, чтобы его считали самым восточным из западных, то будет казаться невыносимым».
ДВА СЦЕНАРИЯ БУДУЩЕГО
Увы, столкнувшись с такой откровенной русофобией, я несколько по другому стал смотреть и на политику «страшного Путина». В Кремле стали «подкручивать гайки» со свободами только после начала открытого конфликта с Западом, когда страна почувствовала себя осажденной крепостью. В начале своего правления Путин был искренним сторонником демократии и хотел партнерских уважительных отношений с Западом. Увы, «партнеры» воспринимали Россию, как проигравшую страну (хотя в реальности это было не совсем так) и требовали от нее безоговорочного подчинения.
По сути, нынешние строгости на телевидении и митингах в России (по крайней мере по сравнению с абсолютной вольницей 90-х) спровоцированы извне. Любую же оппозицию нынешним российским властям Запад при малейшей возможности пытается использовать для своих целей. У России есть только два варианта: расслабиться и стать сателлитом США, страной третьего мира (и в этом случае, очень вероятно, рассыпаться на множество карликовых «княжеств», такой сценарий и описывает Пол Гобл) или жить в напряжении — противостоящей Западу державой.